Первое воскресенье Адвента.
Мы снова вдвоем с моим Господом,
И больше нет никого.
Алтарь в фиолетовых лентах,
И я ступаю, как посуху,
На воду. Прозрачное дно.
Вытри лицо в горькой копоти,
Высмей меня до забвения,
Чтоб не хотелось пить
На парапете - от ропота
Скисшего головокружения
Давящей рёбра толпы.
А я вся кишу твоей грубостью,
Как море, рыб дохлых полное,
Сгниваю и тиной цвету.
И как, похваляясь глупостью,
Плюешь в мои чёрные волны,
Пинаешь мой белый труп.
Откуда бы столько ненависти
В любви? Отчего дыхание
Все ссохлось в иглу, ушло?
Мне в спелости трудно пелось и
Подавно трудней - в отцветании.
Жмусь от колей на дышло.
И по воскресенью Адвента
Течёт небо слякотью на руки.
Я в синем. И нет никого.
И в тень моего постамента
Сползаются отзвуки старого
Голоса твоего.