И так как Аида спускается в Ад,
Как ране не шел ни Орфей, и ни Данте,
Как раненой речью теперь объясняться? -
Аида - в Аид - и ни шагу назад,
Ни шагу на гору, ни шагу вперед,
И не оглянуться на сон в молоке
Заваренный... Варварский сонм вдалеке,
И дольние долгие сны над водой...
Аида в Аду, переплыв реку Стикс,
Покуда со дна не потянет луной,
Счесавшей все волосы в волны лучами -
Считает, как скот, тени, что собрались
В стада, круговертью по вереску, веря
В молитву Орфея, в заклятия Данте -
И мутят песок на дне ноги атлантов -
Аида рыбачит, и души клюют.
По душному мраку в воды удушеньи
Стекается тень сероглаза-Орфея,
Аида-дриада, змею скрутив в леску,
Бросает - крючком все изранены песни -
Коленопреклонный всплывает на голос
Лесной - лисьей шкурой Аидины волосы -
По горло в воде.
Приняв их за платье менад-бассаридок
Орфей обвивает змеею Аиду,
А сам - уплывает от не.
И если Аида из Ада гребёт
В прокушенной лодке из ели и тиса,
Желая омыться в забвении Стикса,
Но вместо воды под-над вёслами - лёд.
И водросли - косы пропавших русалок,
А острые раковины - их ногти и зубы,
Аида с землею в глазах в тело дуба
Скрывает свое - с отпечатком Орфея,
Который плывет еще в водокружении,
В забвении, жжении и междумгновении,
В брожении - в пено- и в пленоплетение,
В гиену без гения.
В менее - пение,
А в более - в боли,
В удушье без запаха,
В холодные хрипы, хуление, тление,
В пощадомоление, в чад и в забвение,
Во вздохи сухие, в ссуженье суждения -
С Хароном - в хирение часохранения -
Хромого монохромного хроноса чтение -
К луной нерасчесанному времени.